Петрозаводск в оккупации

К концу 1941 г. более половины всей территории Карело-Финской ССР, в том числе ее столица – Петрозаводск, оказалась оккупированной финскими и немецкими войсками. Оставшемуся на ней по разным причинам населению навязывался новый порядок в устройстве жизни. Еще накануне войны, 16 июня 1941 г., в Финляндии обнародована специально подготовленная записка "Планы некоторых мероприятий в Восточной Карелии". На ее основе разрабатывались конкретные вопросы и основные направления оккупационной политики. Суть ее сводилась к тому, что Восточная Карелия якобы исторически принадлежала Финляндии и поэтому должна находиться в ее составе. Заказанное президентом Р. Рюти специальное исследование на данную тему опубликовано осенью 1941 г. в Берлине под названием "Жизненное пространство Финляндии"[i]. Намерения финских правящих кругов отражают и официальные документы, в частности, приказы главнокомандующего финской армии маршала Маннергейма. Одна из официальных газет "Карьяла" заявила, что Финляндия "имеет неоспоримое право на большую часть Советской России, не говоря уж о Карелии, до Свири, Онежского озера и Белого моря". Таким образом, участие Финляндии в войне оправдывалось необходимостью борьбы с советской властью и освобождения родственных народов (с присоединением их и их территорий к Финляндии)[ii].

Главная штаб–квартира финской армии приняла правила публикации сведений о Восточной Карелии и войне. Они также разъясняют государственную, национальную и военную политику Финляндии того времени и ее оккупационной администрации. Согласно предложенным правилам, следовало говорить только об "освобождении" Восточной Карелии (а не о ее завоевании). Утверждалось, что карелы якобы сами просили о своем освобождении. Рекомендовалось подчеркивать, что Восточная Карелия — это земля карелов, что у русских здесь нет никаких корней и что она имеет большое значение для обороны и независимости Финляндии. Предлагалось говорить не о народе, а о населении Восточной Карелии, не о карельском языке, а о диалекте. О местном населении рекомендовалось писать доброжелательно: "Говоря о господствующей в Восточной Карелии отсталости, следует подчеркивать, что виноват в этом советский строй, а не население, которому, напротив, нужно отдать должное в том, что оно в трудных условиях сохранило свою национальность и обладает природной смышленостью и талантом. Необходимо подчеркивать, что теперь мы хотим поднять население Восточной Карелии на уровень, соответствующий этим замечательным качествам". Все публикации и новости о жизни Восточной Карелии предварительно согласовывались с финскими органами — отделом цензуры Главной штаб–квартиры или штабом Военного управления Восточной Карелии[iii].

15 июля 1941 г. маршал Маннергейм отдал приказ об организации управления на оккупированной территории — Военного управления Восточной Карелии (ВУВК). Командир ВУВК подполковник В. Котилайнен в тот же день выпустил обращение к гражданам захваченных районов Карело–Финской ССР, в котором объявил, что принял на себя руководство оккупированной территорией и что с этого времени каждый ее житель обязан выполнять требования финских военных властей. В каждом районе назначался начальник, которому принадлежала полная власть на местах. В перечне требований к местным жителям (из восьми пунктов) запрещалось иметь любое оружие и радиоаппаратуру, находиться на улице ночью (с 21 до 6 часов утра), присваивать или портить оставшееся государственное (колхозное) имущество, хранить или распространять политические книги и необоснованные сведения. Гражданскому населению предлагалось продолжать свою обычную работу и представить опись имущества, а оставшимся советским солдатам немедленно сложить оружие и сдаться в плен. За нарушение данных требований грозили разного рода наказания вплоть до смертной казни[iv].

Основные направления работы оккупационного финского Военного управления Восточной Карелии хорошо отражает его структура, представленная целым рядом отделов: командным, противовоздушной обороны, административным, полицейским, надзора за населением, экономическим, интендантским, ветеринарным, просветительским, социальным, разведывателным, медицинским. Штат управления насчитывал: офицеров и военнослужащих — 470 человек, младших офицеров — 364, мужчин и юношей — 488, личный состав ПВО — 1081, женщин — 514, всего — 2917 человек[v]. Штаб ВУВК находился сначала в г. Йоэнсуу (Финляндия), а затем переместился в г. Петрозаводск. Территория, подчиненная Военному управлению Восточной Карелии, была разделена на 3 округа (Олонецкий, Масельгский и Беломорский). Каждый из них делился на районы, а они в свою очередь — на более мелкие административные единицы — участки (объединяющие несколько населенных пунктов). Назначенные окружные, районные и местные начальники управляли всей административной и хозяйственной жизнью на вверенных им территориях. Кроме того, в крупных деревнях назначались старосты для надзора за населением, организацией и проведением соответствующих хозяйственных, национально–культурных, просветительских и тому подобных мероприятий.

На службу в оккупационные органы подбирались, как правило, "заинтересованные" в делах Восточной Карелии лица, имевшие военную подготовку и опыт административной работы. Так, при аппарате ВУВК имелась совещательная комиссия из 12 человек, в которую входили так назывваемые "благонадежные лица из восточных карелов", перебравшиеся в Финляндию после революции 1917 г. Ээта комиссия должна была придать "местный колорит" созданному финскому управлению. Однако, не имея никаких прав, она фактически не оказывала сколько–нибудь существенного влияния на принятие важных решений, касающихся жизни и развития края.

Всего на оккупированной части Карело–Финской ССР оставалось около 85 тыс. местных жителей, считая и перемещенных из Ленинградской области. Для усиления контроля и наблюдения за ними оккупационные власти провели подробную перепись населения. В каждом крупном селе имелся полицейский участок. За нарушение установленного режима (нахождение на улице во время комендантского часа, пребывание в доме постороннего лица, выход за пределы постоянного места жительства без специального пропуска и т.п.) предусматривались различные меры наказания вплоть до расстрела. В специальные лагеря (концентрационные, переселенческие, трудовые) переселили около 1/3 всего населения. Только в г. Петрозаводске имелось 6 лагерей, в которых содержались свыше 20 тыс. человек. В них вследствие тяжелых условий жизни (непосильных работ, голода, массовых эпидемических болезней), а также расстрелов по разным данным погибло от 4000 до 7000 человек[vi].

Особой сферой деятельности оккупационной администрации являлось "просвещение и воспитание национального населения". У карелов она стремилась формировать "знание об исторической задаче финского племени в его противодействии вековому стремлению России захватить Финляндию". На разного рода просветительских мероприятиях говорили о незначительных успехах СССР и благотворной деятельности ВУВК на благо населения. подчеркивалось национальное и естественное единство Финляндии и Карелии. Важнейшими каналами просветительской работы являлись газета "Вапаа Карьяла" ("Свободная Карелия") и Aunuksen radio (Радио Олонца). 5 января 1942 г. обнародовано постановление об основах народной школы в Восточной Карелии. Главным языком обучения во всех школах становился финский. В результате дети "ненациональных" родителей оставались за бортом "народных школ" (вплоть до конца 1943 г.). К концу 1941 г. работали 53 школы, которые посещали 4700 учеников. В 1944 г. количество школ выросло до 112. В них числились уже примерно 8390 учеников–"националов". Кроме того, в 13 школах занимались около 3000 русских детей. Повышенное внимание в учебных планах уделялось предметам, формирующим мировоззрение подрастающего поколения (история, география, финский язык, религия). Создавались специальные учебники, в которых доминировали финские национальные мотивы и идеология[vii].

Проявлением политики финнизации на оккупированной территории являлось переименование населенных пунктов, улиц, имен и фамилий местных жителей. Так, уже 16 сентября 1941 г. окружные начальники получили предписание ВУВК о приведении к единообразию названий населенных пунктов на всей оккупированной территории. В нем, в частности, подчеркивалось: "Следует брать употребляемые местными жителями названия населенных пунктов, если они являются финскими. Группу деревень, построенных близко друг от друга, следует считать одной деревней. Предложения по переименованию русских названий деревень на финские с резолюцией окружного начальника следует посылать нам". Тогда же в районы направляютя рекомендательные списки для переименования улиц и населенных пунктов Восточной Карелии. Предлагалось использовать имена героев предшествующих "племенных войн", а также имена карельских и финских "племенных" героев, или же имена героев Калевалы. Так г. Петрозаводск стал называться Аанислинна (Крепость на Онего), Олонец –– Аунуслинна (Крепость Олонии). Переименование улиц Петрозаводска произошло только в начале 1943 г. Финские оккупационные власти утвердили новые названия улиц Петрозаводска. Приведем некоторые примеры таких переименований.

Прежнее (советское) название улицы	Новое (финское) название улицы
Карла Маркса	Главная
Ф. Энгельса	Центральная
пл. 25 Октября	Административная пл.
пл. Кирова	пл. Свободы
Ленина	Карельская
Герцена	Олонецкая
Первомайское шоссе	Беломорское шоссе
Куйбышева	Северная
Кирова	Калевальская
Дзержинского	Вяйнямейнена
Комсомольская	Сампо
Пушкинская	Лённрота
Крупской	Ряйхя
Анохина	Егерская
Гоголя	Воина
Горького	Воина–соплеменника
Советская	Лотты
Мурманская	Кольская

 

Финская газета "Вапаа Карьяла" писала в этой связи: "Впервые за время своего существования Петрозаводск получает национальные финские названия улиц. Таким образом, город приобретает подлинно национальный характер, который ему, как важнейшему населенному пункту Восточной Карелии, и подобает иметь. Лицо города все более становится финским..."[viii].

Таким образом, установленный финскими военными властями режим на захваченной территории Карело–Финской ССР проводил целую систему продуманных мер (экономических, идеологических, просветительских, политических), которые во многом определялись национальными факторами. Исходный пункт оккупационной политики заключался в том, что родственных финнам по национальной принадлежности людей ("соплеменников" — карелов, финнов, вепсов, ингерманландцев, составлявших 50% местных жителей) необходимо "освободить" как будущих граждан "Великой Финляндии". Реализация такой политики на практике вылилась в разделение жителей Восточной (Советской) Карелии на две основные группы: "национальная и ненациональная" (а точнее привилегированная и непривилегированная). Входившие в первую группу люди лучше обеспечивалась социальными благами (зарплата, продовольственные и промышленные товары, медицинское обслуживание и т.д.). Для них организовывались специальные народные школы и курсы как по месту жительства, так и в Финляндии, с ними проводилась активная идеологическая и просветительская работа. Вторая группа, в основном русские, оказалась в худших условиях. Именно из нее, прежде всего, попадали в концентрационные (трудовые) лагеря (с целью дальнейшего перемещения после ожидаемой победы в войне).

Конкретные результаты оккупационной национальной политики в Карелии, отношение к ней местного населения в определенной степени проявились на заключительном этапе военных действий на Севере, когда в ходе наступлении советских войск летом 1944 г. началось отступление финнов и эвакуация с ними местных жителей (по утверждениям финских военных властей, осуществлявшаяся на добровольной основе).

По данным финских источников, на оккупированной территории Карелии к лету 1944 г. оставалось всего 83 541 человек местных жителей. Из них 68 453 человек проживали в населенных пунктах, 14 926 человек — в переселенческих лагерях и 162 человек — в концентрационных лагерях. Около половины — 41 803 человек — относились к родственным финнам народам (карелы, финны, вепсы, ингерманландцы и др.). Согласно подробному отчету финских военных властей по эвакуации, всего из Восточной Карелии переселились в Финляндию 2799 человек, или 3,35%. Из них родственного финнам населения было 2196 человек. В целом число переселившихся (эвакуировавшихся) жителей Карелии в Финляндию оказалось весьма незначительным, учитывая, что для некоторых эвакуация стала неизбежной, например, для состоявших на службе у финнов, вступивших в брак с финнами и уже ставших гражданами Финляндии[ix].

*     *     *

С первых дней войны в Карелии для борьбы с захватчиками стали создаваться подпольные группы и партизанские отряды, как правило достойно проявившие себя в сложной боевой обстановке. Руководили этой работой партийные и советские органы республики — ЦК КП(б), Совнарком, Наркомат госбезопасности, а затем Республиканский штаб партизанского движения (РШПД) при Военном совете Карельского фронта (начальник С.Я. Вершинин). Активно участвовал в ней и ЦК комсомола республики и его первый секретарь Ю.В. Андропов.

Всего на подпольную работу с начала войны и до конца 1943 г. были направлены более 120 человек. Из них членов и кандидатов в члены партии — 67, комсомольцев — 46. Из числа подпольщиков в мирное время секретарями райкомов партии работало 7 человек, председателями райисполкомов — 2; на другой руководящей партийной, советской и комсомольской работе — 5 человек; 94 подпольщика являлись карелами, вепсами и финнами, 47 из них имели возраст от 18 до 25 лет, 73 — от 25 до 40 лет и один — старше 40 лет[x].

Организацию и деятельность подполья в Карелии (в частности и в Петрозаводске) затрудняли низкая плотность и малочисленность населения. При строгом режиме надзора, когда фактически каждый житель состоял на учете у полиции, появление нового человека сразу же становилось известным оккупационным властям. Кроме того, город и ближайшие к нему населенные пункты находились вблизи от линии фронта (в течение трех лет она оставалась неизменной), где располагались воинские подразделения противника и осуществлялся особенно строгий оккупационный режим.

Финские власти активно боролись с деятельностью подполья. Они создали широко разветвленный аппарат для выявления и подавления всяких форм сопротивления своему режиму, используя всевозможные меры и средства, постоянно усиливали и совершенствовали их. В итоге часть нелегальных организаций удалось ликвидировать и нанести ощутимые потери подпольщикам. Однако, разгромить советское подполье предотвратить его деятельность врагу так и не удалось. На оккупированной территории действовали Петрозаводская, Ведлозерская, Заонежская, Олонецкая, Сегозерская и Шелтозерская подпольные организации. Кроме того, отдельные партийно–комсомольские группы имелись в Кондопожском, Прионежском и Пряжинском районах.

Создание в стране подпольных организаций, как известно, шло по трем направлениям. Во–первых, путем заблаговременного создания сети партийных комитетов и ячеек, явочных квартир, подбора связных и т.п.; во–вторых, путем создания подпольных организаций по инициативе патриотов, оказавшихся на оккупированной территории; и в–третьих, способом формирования подготовительных групп на своей территории, а затем заброски их через линию фронта во вражеский тыл, в места будущей деятельности. Так поступали и при создании подпольных организаций в Карелии. Летом 1941 г. ЦК Компартии республики заблаговременно провел работу по созданию подполья в тылу противника. Однако многим подпольщикам развернуть свою деятельность так и не удалось. Не имея опыта, попав в трудные условия, они нередко обнаруживали себя и ликвидировались финнами. Часть из них оказалась в концентрационных лагерях. Наиболее эффективным оказался путь подготовки групп в советском тылу и переброски их затем через линию фронта на захваченную противником территорию.

Деятельность подпольных организаций заметно активизируется с середины 1942 г. К тому времени они накопили определенный опыт, более обстоятельно изучили оккупационный режим и его методы противодействия патриотам. При ЦК Компартии республики работала специальная школа по подготовке подпольщиков. Появилось достаточное количество радиостанций, улучшавших возможности конспиративной работы. Имелось больше самолетов, на которых подпольщики могли попадать в любую точку на оккупированной территории[xi]. Усилилось сопротивление оккупационному режиму местного населения, воодушевленного успехами Красной Армии на фронте в битвах под Москвой, Сталинградом, Курском.

Как правило, подпольные комитеты назначались ЦК Компартии республики в таком составе: секретарь райкома партии, секретарь райкома комсомола и радист. Вот несколько примеров того, как создавалось и действовало подполье в Петрозаводске и прилегающих к нему районах.

В Шелтозерском районе, населенном в основном вепсами, и находившемся вблизи линии фронта, финские войска усиленно укрепляли свою оборону. Здесь проходили их главные коммуникации по обеспечению обороны на р. Свири. В каждом населенном пункте стояли вражеские гарнизоны, что создавало дополнительные трудности для подпольщиков. В августе 1943 г. в Шелтозерском районе появилась группа во главе с Д.М. Горбачевым — секретарем подпольного райкома партии. В нее входили П.И. Удальцов — секретарь подпольного райкома комсомола, М.Ф. Асанов — связной и С.К. Паасо — радистка. В свою работу они сумели вовлечь не только шелтозерцев, но и жителей других близлежащих районов — с. Ладва (Прионежский район), поселки Вознесенье и Подпорожье (Ленинградская область), а также Петрозаводск. В подпольную деятельность включалось все больше и больше местных жителей. Когда в апреле 1944 г. в связи с угрозой ареста Д.М. Горбачев, П.И. Удаль­цов и С.К. Паасо (М. Асанов погиб раньше) были вынуждены уходить за линию фронта, сформировался новый состав райкома. Он продолжал активно действовать до освобождения района от оккупации. Всего Шелтозерскому райкому удалось вовлечь в активную подпольную работу свыше ста человек[xii].

Секретарь Заонежского подпольного райкома партии Т.А. Куй­вонен писал впоследствии, что райком давал местным жителям разнообразные поручения: "Сидорова собирала для нас сведения о войсках противника... налаживала связи с местными надежными людьми... Максимова помогала установить связь с местной рыболовецкой бригадой. Она же добывала данные о с. Великая Губа, и финском штабе Заонежского участка фронта. Юрьев имел задание провести ряд бесед с местным населением. Максимова Надежда и Рябова Мария распространяли среди населения наши листовки и сводки Совинформбюро, написанные от руки"[xiii].

Вовлечению населения в подпольную борьбу способствовала политическая работа в тылу врага. Подпольные организации имели своих активистов, которые проводили ее в 112 населенных пунктах. Начиная с марта 1942 г., регулярно, три раза в месяц, для жителей временно оккупированных районов издавались специальные выпуски республиканских газет "Ленинское знамя" и "Тотуус" (на финском языке). Кроме того разбрасывались сотни листовок (с октября 1941 г. по июль 1942 г. издано 32 листовки).

В политической пропаганде подпольщики использовали групповые и индивидуальные беседы, другие формы работы. Так, например, Шелтозерский райком партии организовал прослушивания советских радиопередач. Вот что рассказывал об одном из таких прослушиваний Д.М. Горбачев: "31 декабря 1943 г. мы решили организовать слушание новогодней речи М.И. Калинина. Это было необходимо потому, что финны усиленно распускали слухи о том, что в прошлом 1942 г. товарищ Калинин, выступая по радио, будто бы заявил, что вепсам и карелам теперь надо готовить гробы, так как Советская власть с ними расправится. Этот трюк финской пропаганды широко распространялся среди некоторых слоев населения. Мы решили показать народу, что эти слухи просто злобная выдумка врага. 31 декабря 1943 г. к нам пришли слушать радио Гринин Иван, Тучин Дмитрий, Тучин Степан, Горбачева Евдокия и многие другие. Слышимость была очень хорошая. Простые и ясные слова М.И. Ка­линина глубоко взволновали всех присутствующих. Уходя от нас, Гринин Иван сказал: "Ну, теперь я слышал своими ушами и всем расскажу, что товарищ Калинин не только не говорил о гробах вепсам и карелам, а прислал нам привет"[xiv].

Политическую работу подпольщики вели даже среди солдат противника, подрывая моральное состояние вражеских войск, снижая их боеспособность. Первый секретарь ЦК Компартии республики, член Военного Совета Карельского фронта Г.Н. Куприянов сообщал, что секретарь Петрозаводского подпольного комитета Ф.Ф. Ти­москай­нен "попросил ЦК прислать в Петрозаводск не только листовки для наших военнопленных, но и листовки для финских солдат и граждан. Такие листовки в Беломорске начали немедленно издавать и посылать подпольщикам. Кроме листовок в город начали направлять газету "Голос солдата" на финском языке, которую издавало политуправление фронта"[xv]. "Финны бесились, — пишет в своих воспоминаниях радистка Шелтозерского подпольного комитета С.К. Удальцова (Паасо), — так как чувствовали, что в районе работает подпольная организация. Регулярное появление листовок, советских газет на Свири, в Янигубе, у военнопленных, в Бережном Шелтозере, и, главное, настроение населения и не только местного, но и финских солдат, приводило начальника района капитана Ориспяя, начальника полиции Раутанена и комендантов деревень в ярость"[xvi].

Важнейшее место в работе подпольных организаций занимала разведывательная деятельность. ЦК Компартии республики имел тесные связи с командованием Карельского фронта. Первый секретарь ЦК Компартии генерал–майор Г.Н. Куприянов непосредственно был связан с руководителями партизанского движения и подпольной работы в тылу врага. Подпольщики получали конкретные разведывательные задания, а добытые сведения своевременно доставляли командованию советских войск (о дислокации и численности вражеских частей, штабов, расположении аэродромов, о воинских перевозках и т.п.). По указанным объектам советская авиация затем наносила бомбовые удары.

Шелтозерский райком партии с помощью местных жителей собрал данные о дислокации войск и оборонных сооружениях противника. "Комсомольцы Вознесенья, –– вспоминает С.К. Удальцова, — составили подробную карту оборонных укреплений финнов на р. Свири протяженностью 18 км, указав, где вражеские посты, прожекторы, орудия, огневые точки, когда происходит смена патрулей, также зорко выследили, какие места финны минировали. Карту начисто начертил С. Бутылкин, а я в несколько сеансов передала ее на Большую землю"[xvii]. Ведлозерские подпольщики, установив, что финны начали строить оборонительную линию в Олонецком районе, собрали подробные данные о ней и сообщили командованию советских войск[xviii]. Подпольщики добыли немало ценных документов — пропусков, паспортов, приказов и т.п.

В период наступления войск Карельского фронта летом 1944 г. действия подпольных организаций активизировались. Ведлозерские подпольщики с приближением частей Красной Армии прервали вражескую телеграфно–телефонную связь. Шелтозерский подпольный комитет сформировал из местного населения партизанский отряд численностью свыше 80 человек, который занял два населенных пункта — Тихоницу и Залесье — и удерживал их до прихода советских войск. С освобождением территории Карелии от финских захватчиков летом 1944 г. подпольные организации и группы прекратили свою деятельность.

Г.Н. Куприянов, оценивая значение подпольного движения в республике, впоследствии писал: "Несмотря на все наши промахи и недостатки, гибель подпольщиков не была напрасной. Трудно переоценить и невозможно представить в цифрах всю ту многообразную и тяжелую, сложную работу, которую проделали они в тылу врага. Подпольщики сумели дать ЦК Компартии и Военному совету фронта сведения, которые очень пригодились нам как в чисто военных целях, так и в целях общеполитических. Эти сведения помогли сохранить тысячи жизней наших солдат. Своими действиями они дезорганизовывали и ослабляли тылы врага, создавали у оккупантов не уверенность в прочности успехов, достигнутых ими в первый период войны"[xix].

Партизанские отряды в Карелии начали создаваться в июле 1941 г. Бюро ЦК Компартии Карело–Финской ССР поручило 2 июля 1941 г. руководство их формированием тройке в составе секретаря ЦК КП(б) А.С. Варламова, заместителя председателя Совнаркома КФССР М.Я. Исакова и наркома госбезопасности М.И. Баска­кова. Позднее, 6 августа, ЦК Компартии создал республиканский штаб по руководству партизанским движением в Карело-Финской ССР во главе с заместителем председателя Совнаркома М.Я. Исако­вым.

К середине августа 1941 г. в республике насчитывалось 15 партизанских отрядов общей численностью 1700 человек. Среди них имелись представители более чем 30 национальностей СССР: русские, карелы, финны, вепсы, украинцы, белорусы и др. Карелы в первых партизанских отрядах составляли до 20%. Социальный состав первых партизанских отрядов выглядел так: рабочие составляли почти 44%, колхозники — 5% и служащие — около 52%[xx]. На командную и политическую работу подбирались наиболее грамотные и опытные в военном и политическом отношении работники из партийного, советского и хозяйственного актива.

В первые месяцы войны, когда противник продвигался вглубь нашей территории, некоторые партизанские отряды сражались вместе с регулярными соединениями Красной Армии. В сентябре 1941 г., например, когда финские войска подходили к Петрозаводску, в их тылу и на ближних подступах к городу активно действовали партизанские отряды "Бей фашистов", "За Отечество", отряд из жителей Прионежского района под командованием Ф.И. Грекова и др. На севере Карелии — на ребольском, ухтинском и кестеньгском направлениях — во вражеском тылу с осени 1941 г. успешно действовали отряды "Красный онежец", "Боевой клич", "Красный партизан" и "Боевое знамя". Отряд "Красный онежец" в течение трех месяцев (август—октябрь 1941 г.) совершил 10 походов в тыл противника.

За период с начала 1942 г. и до июня 1944 г. партизаны провели немало походов в тыл врага, проводя боевые операции. Так, с 11 по 22 июля 1942 г. во вражеском тылу на ребольском направлении действовал партизанский отряд "Вперед" (командир К.В. Бондюк, комиссар В.И. Поташев). Его бойцы уничтожили на шоссейных дорогах несколько автомашин с солдатами, сожгли 4 деревянных моста и порвали более 400 м телефонных проводов. На этом же направлении с 11 июня по 11 августа партизанский отряд "Красный онежец" провел пять боевых и восемь разведывательных операций, уничтожив два вражеских гарнизона, три склада с продовольствием и военным имуществом. С 19 августа по 2 октября 1942 г. этот отряд совершил поход в тыл врага на ухтинском направлении и разгромил вражеский гарнизон в д. Толлорека.

В 1943 г. обстановка на советско–германском фронте коренным образом изменилась (разгром немецко–фашистских войск под Сталинградом, грандиозная Курская битва, наступления советских войск по всему фронту). В этой ситуации партизанские отряды значительно активизировали свою деятельность. Так, в марте 1943 г. сводная группа партизанских отрядов ("Вперед", "Буревестник", "Железняк" и "Красный Онежец") под общим командованием К.В. Бондюка, преодолев на лыжах 180–километровый путь, разгромила вражеский гарнизон в д. Мергубе (Ругозерский район), уничтожила гараж с автомашинами, склады с боеприпасами, военным имуществом и горючим.

В начале 1944 г. партизаны значительно активизировали свою деятельность в связи с подготовкой к наступлению войск Карельского фронта. 1—2 июня 1944 г. ЦК Компартии республики провел совещание командиров и комиссаров всех партизанских отрядов Карелии и Заполярья и поставил перед ними конкретные задачи, связанные с предстоящим наступлением советских войск.

Летом 1944 г. на территории Карелии и Заполярья действовало 19 партизанских отрядов, в которых насчитывалось 1557 бойцов[xxi]. Наступление советских войск на Карельском перешейке и в южной Карелии создало благоприятную обстановку для действий в тылу противника. Финскому командованию пришлось ослабить гарнизоны и охрану своих тылов, чем воспользовались партизанские отряды, усилившие боевые действия на важнейших коммуникациях противника. Из 19 отрядов, выполнявших боевые задания, 18 проникли в тыл противника незамеченными[xxii]. Партизанские отряды, действовавшие на севере Карелии, своими боевыми операциями препятствовали переброскам вражеских частей на участки фронта, где осуществлялось наступление наших войск. За три месяца летних операций 1944 г. партизаны разгромили 9 гарнизонов противника, пустили под откос 17 воинских эшелонов, уничтожили 306 вагонов и много вооружения и боеприпасов. Они взрывали мосты и линии связи, устраивали засады на путях отступления врага. Тем самым оказывалась большая помощь войскам Карельского фронта в их успешном наступлении и быстрейшем освобождении территории республики.

38 месяцев длилась самоотверженная борьба партизан Карелии. 8 октября 1944 г. в освобожденном Петроза­водске состоялся парад партизан. В обращении ко всем трудящимся республики партизаны рапортовали о своих делах за три года войны: они уничтожили и ранили несколько тысяч вражеских солдат и офицеров, разгромили 53 гарнизона противника, организовали 31 крушение воинских эшелонов, взорвали 151 мост, 314 автомашин, 78 складов, уничтожили много другого имущества врага[xxiii] — весомый вклад в общее дело разгрома немецких и финских захватчиков на Советском Севере.

---

[i] Laine A. Suur-Suomen kahdet kasvot. Itä-Karjalan siviiliväestön asema suomalaisessa miehityshallimossa 1941—1944. Helsinki, 1982. S. 61—63; Сеппеля Х. Финляндия как оккупант в 1941—1944 гг. // Север. 1995. № 4—5. С. 99.

[ii] Puhtain asein. Suomen marsalkan päiväkäskyjä … S. 120; Suomen historian dokumentteja. 2. S. 420; Salaiset keskustelut. Eduskunnan suljettujen istuntojen pöytäkirjat 1939—1944. Lahti. 1967. S. 99.

[iii] По обе стороны Карельского фронта. С. 264—266.

[iv] Там же. С. 72—73.

[v] По обе стороны Карельского фронта. С. 153—175.

[vi] Kulomaa J. Äänislinna. Petroskoin suomalaismiehityksen vuodet 1941—1944. Helsinki, 1989. S. 132—133; Карельский фронт в Великой Отечественной войне. С. 176.

[vii] Морозов К.А. Карелия в годы Великой Отечественной войны. С. 81; Вопросы истории Европейского Севера. Проблемы социальной экономики и политики. 60-е годы ХIХ—ХХ вв. Сборник научных статей. Петрозаводск, 1995. С. 103—104.

[viii] НА РК. Ф. 805. Оп. 1. Д. 11. Л. 7; Vapaa Karjala. 1943. 12 февраля; По обе стороны Карельского фронта. С. 102, 312—314.

[ix] По обе стороны Карельского фронта. С. 541—553; ХIII конференция по изучению истории, экономики, литературы и языка Скандинавских стран и Финляндии. Тезисы докладов. М.– Петрозаводск, 1997. С. 31—32.

[x] Там же. С. 276.

[xi] Куприянов Г.Н. За линией Карельского фронта. С. 240.

[xii] КГАНИ. Ф. 2730. Оп. 1. Д. 200. Л. 48.

[xiii] Карелия в годы Великой Отечественной войны. С. 268.

[xiv] Советские партизаны. С. 666.

[xv] Куприянов Г.Н. За линией Карельского фронта. С. 250—251.

[xvi] Незабываемое. С. 268.

[xvii] Незабываемое. С. 263.

[xviii] Архив КНЦ РАН. Ф. 1. Оп. 20. Д. 229. Л. 548, 570.

[xix] Куприянов Г.Н. За линией Карельского фронта. С. 270.

[xx] КГАНИ. Ф. 213. Оп. 1. Д. 620. Л. 2—3; Куприянов Г.Н. За линией Карельского фронта. С. 12.

[xxi] КГАНИ. Ф. 213. Оп. 1. Д. 620. Л. 45.

[xxii] Советские партизаны. С. 661.

[xxiii] Карелия в годы Великой Отечественной войны. С. 252—253.